Одесская художница исповедует «Культ Несовершенства»

На ней собрана графика из серии «Лица глаголов» («Тосковать», «Доверять», «Вспоминать» и так далее), из серии «Звуки музыки», а также многонаселённые листы с фантастическими сюжетами.

 «Я родилась в Нижнем Новгороде в 1997 году, - рассказала художница. - Начала рисовать в три года. С раннего детства меня впечатляет всё. связанное с мистикой и жанром хоррор. Привидения, ведьмы, гномы и пришельцы были главной темой рисунков. С переездом в Одессу в 6 лет я больше переключилась на ботанику и насекомых. Коллекционировала бабочек - отчего, вероятно, мне до сих пор снятся мотыльки (я часто изображаю их в картинах). Двор, где я живу со времён переезда, сильно на меня повлиял. Я много бродила наедине, и если не ловила бабочек и жуков, то смотрела на стены: неровные поверхности, камень и облупившаяся краска обладают невероятной эстетикой - я и сейчас так считаю). Во дворе полно закоулков, он обставлен ржавыми, поросшими травой гаражами, между которых мы детьми прятались. Мы придумывали секретные места, рассказывали друг другу страшные истории нашего двора и боялись подвала, который оброс жуткими легендами. Многие мотивы картин тесно связаны с этим периодом детства.

Во времена средней и старшей школы много раз - в разном виде - мне в руки попадала история про Алису в Стране чудес. Идея о другом, абсурдном мире, населённом воображаемыми существами, оказалась предельно родной, и я стала развивать тему «параллельной Вселенной». Сначала я иллюстрировала сцены из книги (самый любимый момент - это полёт через кроличью нору). Потом я рисовала собственные кроличьи норы, и так постепенно перебралась в другую реальность. После школы я поступила в художественное училище имени Грекова. За четыре года я почти не рисовала «для себя», многие из нас работали исключительно по учебным заданиям. Училище дало средний уровень, но я решила, что на этом академической учебы достаточно и дальше меня обучит практика. После окончания вернулась к иллюстрациям, чтобы нарабатывать свой стиль и визуальный язык. Внутренний ландшафт бывает невыразимым и зыбким. Я ищу для него конкретную форму, эмоциям даю лица существ. Пусть картина подзовёт к себе и спросит зрителя, не кажется ли ему знакомым антураж? Не навязываю единственно верную трактовку. Сюжет подстраивается под смотрящего, под его личную историю».